1917 ГОД: ОТ ПОЛИЦИИ – К МИЛИЦИИ

Серьезные изменения в жизни полиции произошли после Февральской революции. Известно, что в ходе восстания в Петрограде было разгромлено полицейской управление и убито около 300 полицейских. К счастью, в Самаре обошлось без таких «эксцессов революционного насилия», однако полиция, как структура, имевшая крайне негативную репутацию в глазах общества, подлежала реформированию.

Практически сразу после получения известий о государственном перевороте в Самаре началась организация новой властной структуры – комитета народной власти, формировавшего из представителей политических партий и общественных организаций. Уже 3 марта губернатор Л. Л. Голицын заявил, что «все местные власти готовы подчиниться велению истории. Администрация готова содействовать особому городскому комитету в сохранении в городе обычной мирной обстановки». 4 марта в Комитет явилась «делегация от полиции в числе 15 помощников приставов. Эти помощники приставов заявили, что они являются представителями от всех нижних классных чинов полиции и городовых, и просили подтвердить, что они передают себя в полное распоряжение городского комитета. Затем явились начальник сыскного отделения и приставы, и также заявили о своем подчинении комитету народной власти». 5 марта на заседание Комитета «явился полициймейстер Крокосевич с просьбой сообщить ему отношение комитета к местной полиции. По его словам, при неопределенности положения полиции, он не ручается за охрану спокойствия населения со стороны подчиненных. Некоторые перетрусили. Пусть комитет решит: останется ли полиция или должна сложить оружие? Если Комитет не пожелает оставить полицию, то она сдает ему оружие. Полициймейстер еще третьего дня заявил Комитету о готовности исполнять все его требования и распоряжения. После некоторых переговоров с полициймейстером Комитет признал возможным оставить полицию «на местах», предложив лишь ей сдать ему огнестрельное оружие. В заключение полицийимейстер просил Комитет оградить чинов полиции от возможных оскорблений со стороны хулиганов, в особенности, во время предстоящей манифестации».

Неопределенность в положении полиции закончилась после выхода в свет постановлений Временного правительства от 6 и 10 марта о ликвидации корпуса жандармов и Департамента полиции и постановления «Об утверждении милиции» и «Временного положения о милиции» от 17 апреля 1917 года. Считается, что название полиции было изменено, «чтобы подчеркнуть близость милиции к интересам народа, и чтобы новая организация не ассоциировалась со старой полицией и жандармерией, служившими символами старого порядка». Полициймейстер Крокосевич был арестован, на его место назначен «избранный комитетом народной власти г. Молев», полицейские были объявлены «прислужниками старого строя», и решением новой власти предполагалось, что «городская и уездная полиции в полном составе должна быть немедленно обезоружена и отстранена от своих мест с определением на фронт военнообязанных, а на их места должны быть приглашены новые лица».

Согласно проекту организации новой структуры – милиции – предполагалось, что «временно, впредь до набора и организации постоянной платной милиции, охрана города организуется при помощи военной силы. Во главе милиции становится начальник милиции, заменяющий полицмейстера, а заведование отдельными бывшими полицейскими частями вверяется участковым комиссарам. Все эти должности замещаются офицерами, избранными комитетом. Для замены должностей старших и рядовых милиционеров командируется в распоряжение начальника милиции определенный несменяемый кадр солдат из резерва Красного Креста. Одновременно производится самый тщательный набор постоянного состава милиции. При начальнике милиции состоит комиссар Комитета народной власти. Сыскное отделение должно быть оставлено и усиленно для расследования всех уголовных преступлений. Старый штат полиции расформировывается».

14 марта 1917 года новые «милиционные отряды» начали охрану города, но уже через неделю из сообщений начальника военной милиции выяснилась «недостаточная охрана города от преступного элемента. Нижние чины-милиционеры не имеют надлежащего опыта по охране населения от воров и громил, а караульные, которые могли бы помочь им своими указаниями, почти все разбежались со своих постов. Вокзал же с расформированием жандармерии до настоящего времени остается без всякой охраны, и там творятся прямо невероятные вещи. По заявлению П. Подбельского, один присяжный поверенный был начисто ограблен там в два приема так, что остался нищим». Комитет народной власти немедленно принял решение о «формировании городской гражданской милиции и расширении штатов сыскного отделения».

Криминогенная ситуация в Самаре и губернии осложнялась еще и проведением объявленной Временным правительством амнистии, в результате которой были освобождены не только политзаключенные, но и сокращены наполовину сроки заключения лицам, содержавшимся под стражей за общие уголовные преступления. Так на свободе оказались сотни уголовников, прозванных в народе «птенцами Керенского».
Оказавшиеся на свободе они немедленно воспользовались непрофессионализмом новой милиции: участились грабежи, разбои и кражи на территории губернии, увеличилось число побегов из тюрем в связи с ослаблением режима содержания.

Появился и новый вид преступлений - самочинные обыски, являвшиеся, по сути, замаскированными грабежами. Уже 29 марта начальник милиции прапорщик С. И. Шиляев обратился к населению с предложением «при обращении за помощью к милиции или при требованиях милиции просить их предъявлять имеющиеся у каждого милиционера удостоверения. Это необходимо потому, что в городе появились самозваные милиционеры, доходящие в своей дерзости до того, что врываются в квартиры и производят обыски». Описание обязательного для всех милиционеров удостоверения был опубликовано 17 мая в газете «Волжский день». До этого времени, при отсутствии форменной одежды, отличить милиционеров от других вооруженных людей можно было только по белой нарукавной повязке, которую с успехом могли использовать (и использовали!) преступники.
В своем обращении к населению начальник милиции указывал, что «ввиду того, что некоторые преступные лица устраивают себе повязки милиционеров и именем последних производят у неопытных людей обыски и отбирают разные ценности, начальник милиции предлагает гражданам каждый раз при производстве обысков требовать надлежащих удостоверений и предписаний от начальников участка о производстве обысков».

«Переходный период» от старой полиции к новой народной милиции подчас приводил к почти курьезным ситуациям. Так, 30 марта газета «Волжский день» сообщила о следующем происшествии. «На днях на гулявшего в Струковском саду чиновника губернского присутствия И. Ушакова внезапно была устроена облава милиции. Его окружили и предложили ответить на вопрос: где он находится? Пораженный Ушаков мог ответить только одно:

– Там же где и вы – в Струковском саду.

Тогда ему пояснили, что интересуются местом его служения. Ушаков назвал губернское присутствие. Тогда за его плечами раздался голос:

– Врет! Он бывший сыщик!

Нужно сказать, что одно время Ушаков, фотограф-любитель, был приглашен в сыскное отделение для съемки уголовных преступников. Услышав такое «разоблачение», Ушаков оглянулся и увидел перед собой своего бывшего «пациента» – преступника Храброва, которого в свое время фотографировал за уголовные «подвиги»: целый ряд убийств крестьян с целью конокрадства. Храбров обычно нанимал подводы из одного села в другое, а, выехав в поле, убивал возницу и угонял лошадь. Таких преступлений за ним насчитывается целая серия. Храбров был задержан и посажен в тюрьму, из которой бежал, выпрыгнув в окно во время обеда. Теперь, увидев Ушакова, Храбров позвал милицию и просил арестовать «сыщика». Милиция по неопытности свято исполнила поручение, и Ушакова долгое время таскали по участкам, причем Храбров всюду сопровождал его и удостоверял, что Ушаков бывший сыщик. И только в 4-й части Ушаков, наконец, был выпущен на свободу».

В новых условиях милиции пришлось столкнуться с еще одним «веянием времени» - участившимися самосудами горожан над уголовными преступниками. По иронии судьбы, в таких случаях только милиция могла спасти их от кровавой расправы. Так, 7 июня газета «Волжский день» опубликовала рассказ об одном из таких происшествий. «Вчера в 12 часов дня в вагоне трамвая, проходившего по Набережной был пойман вор, похитивший у пассажира деньги и уже начавший «ощупывать» вторую жертву. Вор был обыскан и украденное возвращено владельцу, после чего собравшаяся толпа принялась за избиение карманника. Били долго и жестоко. Били все, кто имел желание. Одни уходили, но приходили другие и продолжали начатое дело. Улучив минуту, избиваемый вырвался из толпы и бросился на пристань общества «По Волге», но толпа настигла его и продолжала расправу. Окровавив вора и доведя его до бессознательного состояния, толпа подняла его, поднесла к Волге, раскачала и бросила в воду. Брошенный сейчас же пришел в сознание и поплыл к пристани, где искал спасения среди мостков на балке. Но преследователи сели в лодку, взяли вора и на берегу снова принялись за избиение. Подоспевшая милиция и случайно проходивший офицер с трудом вырвали карманника из рук разъяренной толпы».

Иногда «жажда крови» принимала совершенно угрожающие размеры. 17 июня газета сообщила о новом случае самосуда. «Вчера на трамвае, шедшем по Александровской улице, один из пассажиров почувствовал, будто к нему в карман кто-то лезет. Осмотрев карман, пассажир убедился, что у него ничего не украдено. Как раз в это время сосед пассажира сошел с трамвая, чем и вызвал на себя подозрение. Он был задержан и сопровождаемый толпой отправлен в разведочное бюро (бывшее сыскное отделение – Г.Г.), где назвался Станиславом Миловинским. По его словам, он портной, приехавший вчера в Самару. По справкам о судимости установлено, что Миловинский под судом никогда не был.

Около разведочного бюро собралась тысячная толпа, которая требовала выдачи задержанного для расправы. Вызванные войска оказались бессильными рассеять толпу. По распоряжению начальника милиции к бюро была вызвана вторая пожарная часть. Толпу предполагалось разогнать водой. Но пожарные лошади были схвачены под уздцы и оправлены толпой обратно. В помощь войскам была вызвана сильная воинская часть, которая бегом совершила длинный путь до разведочного бюро. Из комитета народной власти прибыли Кабцан и Климушкин, которые уговаривали толпу разойтись. Однако их слова не имели решительно никакого успеха. Толпа стояла и кричала:

– Не уйдем, пока не разорвем его!

– Вы его опять выпустите!

Наконец, к крыльцу подъехал автомобиль, в который под сильной охраной был посажен задержанный. Толпа ринулась к автомобилю, но войска сдержали его. Когда автомобиль тронулся, толпа пыталась задержать его, но он рванулся и полным ходом умчался по Ильинской улице к тюрьме».

(Продолжение следует)

Галыгина Г.В.

15 апреля 2018