«БУДЕТЛЯНЕ» В САМАРЕ

Этот необычный термин - «будетляне» (от слова «будет») был изобретен В. Хлебниковым для членов первой российской футуристической группы. Напомним, что основоположником футуризма (от лат. futurum – «будущее»), нового направления в литературе и искусстве, стал итальянский поэт Ф. Маринетти, опубликовавший в 1909 г. «Манифест футуризма». В России первые футуристы заявили о себе в 1911 г., когда И. Северянин объявил себя основателем нового поэтического течения — эго-футуризма, а вслед за ним в 1912 г. появилась и группа кубо-футуристов, возглавлявшаяся В. Хлебниковым.

В Самаре о футуристах заговорили осенью 1913 года, когда в печати появились сведения о начале знаменитого футуристического турне. Эти наиболее известные гастроли, широко освещаемые прессой, предприняли члены группы «Гилея» – Давид Бурлюк, Василий Каменский и Владимир Маяковский. С середины декабря 1913 по конец марта 1914 г. они выступили с докладами и чтением стихов в 16-и городах юга России и Поволжья, среди которых была и Самара.

Что же знал самарский обыватель о футуризме и его последователях? Практически, единственным источником сведений о новом течении и его представителях, были газеты и журналы. Однако, в преддверии выступления «живых футуристов» в Самаре с успехом прошла лекция известного московского профессора В. М. Фриче «Об истинном футуризме». «Было несколько странно видеть огромное скопление публики, пришедшей на лекцию, тема которой и отвлеченна, и, казалось бы, мало кому знакома. Но, очевидно, газетные сообщения достаточно-таки напели даже самому заурядному обывателю о модном крике современности – футуризме. Иначе чем бы объяснить желание массы познакомиться со взглядом московского лектора на это молодое течение в литературе?

Литература, - говорит лектор, - есть непосредственное отражение текущей жизни. Наше время – время роста городов, развития промышленности и машинной техники. Так как прежняя литература – литература сосредоточенных настроений, перестала соответствовать быстрому темпу современности, возникла необходимость создать литературу новую, овеянную духом времени, железным грохотом текущего дня. И время нашло своего выразителя. Явился поэт новой жизни, поэт движения и усовершенствованной машинной техники – Уитмен. Многочисленными цитатами из произведений Уитмена лектор познакомил аудиторию с характерной особенностью его поэзии.

Формы новой поэзии американца Уитмена не замедлили воспринять и в Европе. Касаясь более поздних форм начатого Уитменом течения – футуризма Италии, лектор знакомит слушателей с поэтическим обликом поэта Маринетти. Футуризм итальянцев возник, главным образом, на почве ненависти к прошлому, тем не менее, все те грозные выкрики по адресу этого прошлого в манифесте Маринетти, его воинствующий пафос – долой библиотеки, статуи, храмы искусств и пр. – есть только символ, крик толпе, чтобы она отвернулась, наконец, от всего этого и устремила свои взоры на них, глашатаев будущего. Наших русских футуристов лектор коснулся лишь мимоходом, ссылаясь на то, что говорить о нем как о серьезном явлении пока еще преждевременно, ибо то, что именуется у нас футуризмом – есть только накипь, больной нарост на нездоровом теле нашей современной жизни».

Современное литературоведение считает, что «поэтика футуризма – это, как правило, поэтика эпатажа, алогизма, зауми», «внешними признаками» которой являлся «бунт против привычных норм стихотворной речи, экспериментаторство в области ритмики, рифмы, поиски раскрепощенного «самовитого» слова, эксперименты по созданию «заумного языка». С этими «экспериментами» самарского читателя знакомили авторы фельетонов, охотно цитирующие поэтов-футуристов. Один из авторов так описывает поэтическую «дуэль» московского и петербургского футуристов:

«Члбр, калтр, болтр,

Ага, мага, тррррр…- читал представитель петербургских футуристов.

«Мм…бм…кккк…

Мын, фун, бын…- читал представитель московских футуристов».

Другой автор, присутствовавший на публичном экзамене поэта В. Каменского «на звание гения» цитировал претендента:

«Огераамба – цуамба

Амбра – дам…

…На острове Биндра

Цамойро Рабиндра

Цамойро – цам

Цам-цамаца.

…Стихийность Биарма

Бар Чумба

Чимбрахта и т.д.»

Именно эта «словесная каша футуристического творчества» вызывала наиболее язвительную критику и град всевозможных насмешек. Примером может служить небольшой фельетон «Наборщики и футуристы»: «На полке книжного магазина опять целая серия новых футуристических книг, брошюр и брошюрок.

- Однако, - заметил я приказчику, - и цены же у гг. футуристов!

- Дешевле им трудно. На днях в одной из петербургских типографий наборщики отказались набирать футуристические произведения. Лучше, говорят, цифры будем набирать, чем этот текст. Пришлось заплатить двойную плату за набор. Действительно, положение наборщиков не из легких. Приходится ежесекундно справляться с рукописью. А в сущности, почему бы футуристам не дать наборщикам карт-бланш? Набор стоил бы дешевле, а будетлянские произведения не только ничего не проиграли бы, но, наверное, выиграли бы!»

Ну и конечно, самарские обыватели были наслышаны о том, как футуристы эпатировали публику не только своими произведениями, но и внешним видом, манерой держаться. Вот как выглядит герой одного из фельетонов, футурист Стеаринов: «Он был декольтирован, в зеленых брючках и пунцовой кофточке с голыми руками. На одной щеке у него был нарисован испанский пейзаж, на другой – голова Медузы». Сам В. Каменский так описывал «концертные костюмы» футуристов: «Маяковский ездил в ярко-шелковых распашонах. Давид Бурлюк – в сюртуке, с неизменным лорнетом, с раскрашенным лицом, в цилиндре. Василий Каменский – в коричневом костюме с нашивными яркими лоскутами, с раскрашенным лицом, в цилиндре».

Скандальная слава была только на руку футуристам, так как обеспечивала им полные залы, поэтому и сами гастролёры стались подогревать интерес публики к предстоящему выступлению. Для этого, например, широко использовались афиши, непривычные для провинциального зрителя. Так в афише к выступлению футуристов в Самаре зрителям предлагалось «Спешно обилечиваться в музыкальном магазине Бем», что немедленно стало темой нового фельетона в газете «Голос Самары» от 5 марта 1914 года. «8 мартобря самарская публика «отеатралится» невиданным зрелищем: «привагонились» живые футуристы. В этом меня уверил один из местных жителей. Он сам видел как футуристы на улице «извощились». Они афишируют, что только будут «лекцировать». Тихо, смирно. Так надо читать афишу. А выговаривать – «скандал-лекцировать». Ибо не будет скандала - не будет и успеха. Кто же будет «обилечиваться», если не будет скандала? Вся острота вечера в «скандо-поэтах» и в «поэтических скандалах». Не суть в том, чтобы услышать заумные нечленораздельные звуки, а в том, чтобы увидеть живых скандалистов, литературных хулиганов».

Таким образом, самарская пресса старалась подготовить зрителей к встрече с «новым искусством». Как писал сам В. Каменский: «Газеты <…> густо наворачивали всяких фельетонов, статей, интервью, пускаясь в самое развесёлое плаванье по лужам остроумия». А один из его знакомых, В. Баян, уточнял: «Против футуристов в городе профилактически был проведен целый ряд докладов и диспутов, на которых оставалось только решить, какую кличку дать футуризму – «Шарлатанство» или «Желтый дом».

Афиши приглашали самарцев 8 марта 1914 г. в городской театр, где должны были состояться «лекции известных московских футуристов о литературе и живописи. Читают: Василий Каменский (авиатор): Аэропланы и поэзия футуристов», Давид Бурлюк «кубизм и футуризм». Картины на экране. Чтение стихов авторами».

Уже на следующий день в газете «Голос Самары» было опубликовано два репортажа о том, как Самара встретила «будетлян». «Полутемный зал. «Обилеченной» публики сравнительно немного, но та, что собралась, не напоминает обычную самарскую. Знакомых лиц мало. На сцене кафедра, покрытая занавеской, и к ней привязаны два шара, купленные у разносчика – красный и зеленый. За кафедрой – молодой человек с разрисованным лицом. Одет в «крокодиловый» костюмчик, довольно поношенный. Вид у молодого человека - худой и бледный. Футурист-авиатор, как он с сам себя называет в афишах. Зрители, ожидавшие увидеть что-либо необыкновенное, видимо, несколько разочарованы зрелищем.

– Да настоящий ли это футурист? Может, так какой намазался?

Небольшой доклад поэта-авиатора о сущности футуризма выслушивается снисходительно. Вызывают смех и несколько одиноких свистков лишь чтение стихотворений – собственных и чужих. Например, стихотворение, изображающее четыре времени года:

Весна

Осмеянка, осмеянка,

Осмеян…

Осень

Окаянка, окаянка,

Окаян … и т.д.

Свою лекцию лектор заканчивает возгласом:

– Хочу танцевать танго с коровами…

На смену ему выступает сам прославленный Бурлюк, также молодой человек в желтом жилете и с неизменной лорнеткой. Объясняет картины, показываемые на экране, при помощи волшебного фонаря. Появляются снимки с картин разных школ и картины футуристов – русских и иностранных.

– Картина Бурлюка, - заявляет он, когда на экране появляется картина, где нарисованы по-детски какие-то «коняшки».

– Ваша? – переспрашивает голос из публики.

– Да, - гордо отвечает автор и повторяет несколько раз подряд: «Написана с пяти точек зрения!»

В ответ раздается взрыв хохота и аплодисменты. Публика «пристулилась» и расположена повеселиться – не даром заплатили деньги. Но… По непредвиденным обстоятельствам лекция прерывается – полиция не разрешила далее 5 часов. …Заплатили деньги, а скандала не было – обидно. Потоптавшись около театра, разочарованные расходятся по домам. «Обурлючились».

Второй репортаж более подробно рассказывает о выступлении Д. Бурлюка. «Г. Бурлюк, доказывая значения футуризма и кубизма в живописи, подкрепляет речь световыми картинами, отмечает разницу художества Рафаэля и современного художника, нарисовавшего дома вверх фундаментами.

- Вот быстрота движения, - показывая хаотический рисунок, заявляет г. Бурлюк. – Это картина «Прости». Представитель «Бубнового валета» Аристарх Лентулов твердо стоит на новом пути.

Перед аудиторией под бурный треск набора громких фраз об искусстве г. Бурлюка проходит серия рисунков, автопортретов, набросков, достойных руки ребенка. На экране сюжет: лужайка, на ней не то сарайчик, не то изба, близ нее – корова, а выше в облаках над постройкой – лошадь. В публике смех. « Мы должны в наши «кислые щи» современной жизни бросать соль культурных дней!» И они бросают, отрицая искусство прошлого, выдвигая свое новое, футуристическое и кубическое. «Выбросьте из ваших зал и гостиных картины Рафаэля, Маковского, Шишкина, выбросьте их, и украшайте дома ваши картинами новых художников», - предлагает он. И на экране группа грубо намазанных, невероятных цветов лошадей. Публика начинает возмущаться и выражать негодование. Слышатся свистки. Лекция прошла без аншлага».

В наши дни оценка творчества футуристов скорее «плюс», чем «минус»: несмотря на «разрушительные импульсы», «культ вседозволенности, анархической силы, претензии личности на исключительность», именно благодаря футуризму, «само приобщение к искусству стало пониматься как сотворчество, а не пассивное потребление произведения искусства».

Публикацию подготовила Галыгина Г.В.

15 апреля 2019