МОЗЫРСКАЯ СТРЕЛКОВАЯ ДИВИЗИЯ
В феврале 1944 г. на имя секретаря Куйбышевского областного комитета ВКП(б) В. Г. Жаворонкова было получено письмо за подписью начальника политотдела Мозырской дивизии полковника Н. Б. Ивушкина. В письме, в частности, говорилось: «Командование, политический отдел и весь личный состав Мозырской дивизии шлют Вам с белорусской земли, и через вас всем трудящимся Куйбышевской области, боевой привет! Мы гордимся тем, что наша дивизия, около двух лет сражающаяся против немецко-фашистских захватчиков, формировалась на территории Куйбышевской области, пополнялась лучшими ее сынами.
Формирование дивизии началось в г. Куйбышеве 15 декабря 1941 года. Среди личного состава было много товарищей из г. Куйбышева, Сызрани, Чапаевска и районов. В феврале 1942 г. дивизии, настойчиво готовящейся к выезду на фронт, было тожественно вручено Красное знамя Куйбышевского обкома ВКП(б) и Куйбышевского облисполкома. С этим знаменем, полные уверенности в своих силах, благодарные за теплую заботу и внимание трудящихся области, воины дивизии в марте 1942 г. выехали на фронт».
Далее в письме кратко освещался боевой путь Мозырской (до 1944 г.– 55-й стрелковой) дивизии. Сегодня, благодаря книгам воспоминаний полковника Н. Б. Ивушкина «Место твое впереди» и «За все в ответе», а также документам Интернет-ресурса «Память народа» (https://pamyat-naroda.ru), мы имеем возможность познакомиться с наиболее интересными эпизодами боевого пути Мозырской дивизии.
В январе 1943 г. близ деревни Левошкино Новгородской области подразделения 107-го и 228-го полков дивизии отказались в окружении. «Вечером немецкий снаряд разбил пулемет. Бойцы Виталиев и Кобзев остались безоружными. И тот участок перед нашими окопами, который они прикрывали огнем, стал проходимым для врага. Ребята спортивного склада, бойцы отчаянной храбрости, Виталиев и Кобзев выпросили у старшины десяток гранат. Глубокой ночью они поползли в расположение противника. От ели к ели, от сосны к сосне, вдавливая телом снег, поползли бойцы через освещаемый ракетами передний край. Оба разом свалились в окоп, где находились вражеские пулеметчики и прикончили их. Потом поползли назад с трофейным пулеметом и лентами к нему. Виталиева и Кобзева заметили. Их пытались захватить живьем, но они отбились гранами. А на рассвете немецкий пулемет уже бил по наступавшим гитлеровцам».
При выходе 107-го полка из окружения необычный случай произошел с инструктором политотдела старшего лейтенантом Иваном Иоахимом. «О том, что ночью мы предпримем попытку прорыва, - пишет И. Иохим, - мне сообщил днем Степанов. А я лежу: от раны совсем обессилел. Прошу его, чтобы оставил мне пистолет, хотя бы с одним патроном, чтобы в случае чего - в висок... Степанов сказал: «Глупости. Ты обязан воевать. Что у тебя, воли нет?!» К вечеру я почувствовал себя немного лучше. Со мной в блиндаже оставался только пленный немец, «язык», захваченный прошлой ночью, которого я допрашивал. Он сидел на нарах и что-то бормотал себе под нос. Я еще подумал: «Что с ним делать?» и вдруг впал в забытье. Наверное, я так бы и прозевал начало наступления, и, возможно, вскоре мы с немцем поменялись бы местами. Однако он разбудил меня криком: «Ваши уходят!» и вдруг подошел ко мне, взял на руки, и вынес из блиндажа. В лесу, между деревьями, рвались снаряды и мины, шла пулеметная стрельба. Наше «ура» - хриплое, надрывное, катилось над снегами. Я тоже закричал. Но тут мой немец свалился. Трясу его. Убит бедняга. Осколком снаряда своей же артиллерии. Жалко. Настоящий видно был человек».
Летом 1943 г. центром военных событий стала Курская дуга. «Гитлеровское командование делало большую ставку на новые типы тяжелых танков Т-V, «пантера», и Т-VI, «тигр», и на самоходку «фердинанд». Эти новые немецкие танки имели более сильное бронирование и вооружение. Враг всячески рекламировал неуязвимость своих танков. А 55-я дивизия долго сражалась в лесах и болотах, где и танк увязнет, и бронетранспортер не пройдет. У наших солдат выработалась психология лесного боя, где все решают внезапность, находчивость, моральное превосходство над солдатом противника. А здесь равнина. Здесь простор для танковых масс, с которыми большинство наших людей еще не встречалось. Было определено решающее звено в работе: надо учить людей бороться с танками. Почти месяц занималась дивизия боевой учебой. Занятия шли и днем и ночью. Раз за разом повторялась «танковая атака». Вскоре бойцам пришлось на практике применять полученные теоретические знания.
«В помощь 228-у полку, завязавшему бой за Поныри-2, командир дивизии бросил свой резерв - учебную роту. Враг не хотел примириться с потерей важного укрепленного пункта. Он бросил в контратаку танки. Прорвавшись через заградительный огонь артиллерии, танки приближались к траншеям нашей учебной роты. Во что бы то ни стало надо было их остановить. Командир отделения младший сержант Иван Попович вооружился противотанковой гранатой. «Ну что ж, была не была, схвачусь один на один», - сказал он. Мелким кустарником полз Попович, держа в руке гранату, а танк шел ему навстречу. Гремели гусеницы, стреляли орудие и пулеметы. Бойцы не спускали глаз с Поповича. Вот он приблизился к танку, встал во весь рост и бросил под гусеницу гранату. Через две-три секунды, которые казались вечностью бойцам, наблюдавшим за поединком танка и их командира, раздался взрыв. Гусеница сорвана. Машина остановилась. Из верхнего люка один за другим выпрыгнули все пять человек - экипаж танка. Но тут же были сражены нашими автоматчиками. Сила взрыва была так велика, что Поповича, находившегося в нескольких метрах от танка, подбросило вверх. Когда бойцы отделения подбежали к своему командиру, он был еще жив и приказал: «Держитесь!» Через несколько минут он скончался. Поповичу было тогда 19 лет. Попович первым подбил «тигра» противотанковой гранатой. Об этом событии мы сообщили всем по «траншейному телеграфу». Потом о нем подробно рассказала наша дивизионная газета «Победа».
Не менее важным для бойцов дивизии стало умение вести траншейные бои, требующие особого личного мужества и мастерства. «Поразительные вещи проделывал парторг батальона Хаим Шоломович Штейнгарт. Известно, что у немцев были гранаты с длинными ручками. В горячке ближнего боя гранаты швыряют торопливо, и от их падения до взрыва проходит несколько секунд. Так вот Штейнгарт использовал все это. С непостижимой ловкостью, невероятным хладнокровием он ловил немецкие гранаты на лету и бросал их обратно. Нет, это был не единичный случай, а так сказать «штейнгартская система» вскоре ставшая известной всей дивизии».
Н. Б. Ивушкин писал: «Не много я знаю людей другой профессии, у которых было бы так высоко развито чувство долга, как у медиков. Даже в минуты, когда самые отважные бойцы не могли поднять головы под огнем, коренастый санинструктор сержант Илья Николаевич Салтысек выносил с поля боя раненых. Привычно он взваливал на спину обессилевшего от потери крови солдата, брал в руки его оружие и осторожно передвигался к медпункту. В дни Курской битвы Салтысек вынес с поля боя 85 тяжелораненых. Он по праву заслужил орден Ленина.
Редкий по своему драматизму эпизод произошел в медсанбате. Туда доставили раненого, которому в мышцы бедра врезалась неразорвавшаяся мина 50-мм миномета. Она вздрагивала при каждом движении, в любую секунду мог произойти взрыв. Раненого принес на руках его друг солдат и положил на операционный стол. Главный хирург медсанбата Г. П. Петров приказал всем из палатки уйти, кроме операционной сестры Марии Кот, девушки с простодушно-голубыми глазами и ямочками на щеках. Другие врачи и сестры на безопасном расстоянии могли наблюдать за операцией через откинутый полог палатки. Петров был сосредоточен, Мария улыбалась раненому. И солдат на операционном столе, превозмогая боль, пошутил: «Операция по разминированию участка организма...» Минуты казались часами. Ножницы разрезали штанину, серое солдатское белье... Маленькая рука Марии придерживала мину. Скальпель хирурга вошел в тело... И вот наконец Петров крикнул: « Возьмите раненого!» Тут только прибежал сержант, вызванный из саперного подразделения, и забрал мину. « В общем, операция-то была пустяковой! - заметил Петров. - Давайте следующего...»
Значимые события в истории 55-й стрелковой дивизии произошли при освобождении Белоруссии. Так, 10 июля 1944 г. «в 7 часов утра наши части, взаимодействуя с 23-й дивизией, ворвались в г. Лунинец и к 10 часам полностью освободили его. Действия наступающих частей были настолько стремительны, что гитлеровцы не успели даже вывести эшелоны с военным имуществом. Понесли они большие потери и в живой силе. В тот же день мы приняли по радио приказ Верховного Главнокомандующего: личному составу дивизии объявлялась четвертая благодарность. А через несколько дней был получен Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении нашей дивизии орденом Красного Знамени. 107-й и 111-й полки получили наименование Лунинецких».
Особый героизм проявили бойцы дивизии при взятии г. Мозырь. «При боевом порядке в линию стрелковые полки в первые же часы прорвали мощную оборону противника. Особенно успешно действовали учебная команда во главе с майором Д. С. Долинским, численностью 230 человек, и лыжный батальон под командованием майора А. С. Иваненко. Особая роль предназначалась лыжному батальону. И он непрерывно тренировался, делая многокилометровые броски. Сформированный из молодежи, батальон вскоре стал комсомольским. Вскоре после начала наступления командир лыжного батальона А. С. Иваненко был смертельно ранен. Ныне одна из улиц Мозыря носит имя славного комбата А. С. Иваненко.
Штурм Мозыря начался одновременно всеми соединениями, наступавшими на город. В числе первых ворвавшихся в город из нашей дивизии были лыжники, взвод учебной команды во главе с младшим лейтенантом Ф. Ф. Бойченко и подразделения 111-го полка. Теперь в Мозыре в честь подвига этих подразделений установлены мемориальные доски. В 3 часа 14 января части нашей 55-й и 415-й стрелковых дивизий во взаимодействии с кавалерийскими корпусами, при содействии партизан, овладели областным центром Полесья - городом Мозырь. Вечером 14 января у всех радиоприемников сидели бойцы. И вот в 20 часов 45 минут мы услышали знакомый голос диктора Левитана. Личный состав дивизии получил благодарность Верховного Главнокомандующего. Москва порадовала нас салютом. А на другой день стало известно, что нашей дивизии присвоено наименование «Мозырской».
Осенью 1944 г. Мозырская дивизия была переброшена в Прибалтику, где участвовала в боях за освобождение Латвии. Тогда же «пришел приказ о включении дивизии в состав Военно-Морского Флота. У нас появились моряки-балтийцы. Бойцы нашили на рукава желтые якорьки. Стали мы называться 1-й Мозырской Краснознаменной дивизией морской пехоты. А в ноябрьские дни 1944 года нас перебросили на финских торговых судах по усеянному минами штормовому морю на Порккала-Удд. Здесь, по соглашению о перемирии с Финляндией, организовывалась военно-морская база. В Порккала-Удде мы встретили великий и долгожданный День Победы».
Галыгина Г.В.
30 Апреля 2020
разработка сайта