ПОСЛЕ ВЫХОДА ИЗ ЦЕРКВИ ПАЛИЛИ ИЗ ПУШЕК И УГОЩАЛИ ЖИТЕЛЕЙ ВИНОМ… (245 ЛЕТ НАЗАД САМАРА ВЗЯТА ПУГАЧЕВЦАМИ)

25 декабря (7 января по новому стилю) 1773 г., в самый праздник Рождества Христова, Самара стала первым русским городом, перешедшим на сторону Емельяна Пугачева. Новая власть просуществовала здесь недолго и пала еще до наступления 1774 года. Однако несколько декабрьских дней остались незабываемыми страницами в истории нашего города. События этих дней изучены и опубликованы Ю.Н.Смирновым в статье "Самарское рождество 1773 года".

Накануне Крестьянской войны 1773 – 1775 годов Самара была сравнительно небольшим городом, хотя играла заметную роль в развитии торговли, ремесел и промыслов на Средней Волге. Она не утратила еще полностью своего военного значения пограничной крепости, но в административном отношении была понижена рангом из уездного в "заштатный" город. Из всего ликвидированного Самарского уезда в подчинении местной власти остался лишь пригород Алексеевск.

Известия о вспыхнувшем в сентябре восстании пришли в Самару очень скоро. В течение двух первых месяцев начавшейся войны положение Самары не внушало властям серьезных опасений. Спокойствие было нарушено 21 ноября, когда в город прибыл подполковник Вульф, комендант Бузулукской крепости, бежавший при известии о разгроме карательной команды полковника Чернышева под Оренбургом. Сообщение Вульфа о появлении повстанцев на Самарской линии привели коменданта Самары И.К. Балахонцева в паническое состояние. В связи с тем, что значительная часть гарнизонных войск ушла в поход с Чернышовым, в распоряжении коменданта осталось около 60 солдат и казаков, в основном больные, увечьные и престарелые, а при пушках не было ни одного канонира. По согласованию с симбирской провинциальной канцелярией Балахонцев в этой ситуации отправил из Самары ссыльных, денежную казну и порох. Известие об этом вызвало гнев казанского губернатора Я.Л. фон Бранта. Он сделал коменданту выговор на "пустые страхи" и отдал приказ "отнюдь не оставлять вашего посту". 19 декабря все это возвратили в Самару, так как по мнению фон Бранта, пугачевцы не собирались двигаться к Самаре.

Но события развернулись по-иному. Горожане склонялись на сторону Пугачева, "самый бедный народ радовался о том, чтоб поскорей пришел, чтоб им грабить богатых". Городская верхушка также не была надежной – сказывались торговые и родственные связи с казачеством. Успехи пугачевцев подогревали симпатии к ним горожан и не вызывали желания помогать правительственным войскам. Балахонцев убедился в этом 12 декабря, когда самарский магистрат отказал ему в предоставлении 60 вооруженных человек для защиты города от возможного нападения. Магистрат утверждал, что жители и без этого несут излишние тяготы по различным казенным службам. Балахонцев же считал доводы магистрата ложными, так как через город воинские команды не проходили, казенные обозы с вещами не отправлялись, почту горожане возили очень редко, и то до села Рождественно.

Единственной надеждой Балахонцева оставались ожидаемые воинские подкрепления. 19, 21 и 23 декабря Балахонцев шлет рапорты в Сызрань, куда прибыл гусарский эскадрон, с просьбой немедленно выступить к Самаре. Но получил отказ. Лишь утром 25 декабря из Сызрани было отправлено сообщение о прибытии легкой полевой команды майора К.Муфеля, выступающей в Самару. Но получает он это послание в селе Печерском в 80 верстах от Самары, которую уже заняли повстанцы.

Непосредственную угрозу со стороны пугачевцев в упомянутых рапортах комендант связывал с появлением разъездов из отряда атамана Н.Л.Чулошникова. В 30-50- верстах от Самары, а также с начавшимся маршем отряда И.Ф.Арапова от Бузулука по Самарской линии. Этот отряд ему представлялся как "пятисотная злодейская армея", готовая напасть на город. Чтобы окончательно проверить готовность горожан к обороне, Балахонцев утром 24 декабря вызвал их колокольным звоном на сбор, но ни один человек с оружием не вышел. На крепостном валу стояли только несколько мужчин и женщин и смотрели на дорогу, по которой ожидался приход пугачевцев.

Вечером из Алексеевска явился к коменданту купец Антон Коротков и сообщил о прибытии в пригород 400 повстанцев с большим количеством пушек. Балахонцев подтвердив свои предположения о численном превосходстве противника, решил оставить город, бросив ссыльных и артиллерию (6 пушек). В шестом часу утра праздничного рожденственского дня Балахонцев бежал из Самары с командой волжских казаков и несколькими солдатами. При этом он не предупредил ни жителей, ни даже оставшегося в городе поручика И. Щипачева, двух сержантов и около тридцати солдат гарнизонной роты.

Лишь позднее выяснилось, что сведения Короткова были намеренной дезинформацией, а сам он – посланцем Арапова. В Алексеевск Арапов прибыл ночью 23 декабря, занял без боя в течение двух дней все крепости и поселения Самарской линии между Бузулуком и Самарою. Передовые разъезды его отряда вошли в самарский пригород сутками раньше, опечатали кабак и соляной амбар, выдержали стычку с разведчиками Балахонцева. 24 декабря в церкви был отслужен молебен и собравшимся алексеевским жителям были зачитаны манифест о восшествии на престол Петра III и распоряжения о наборе добровольцев в повстанческую армию. Атаман похвалил жителей за то, "покорились без супротивления", и сказал, что надо послать надежного человека в Самару. По предложению отставного казачьего писаря Горбунова был выбран житель посада Антон Коротков. После разговора с Балахонцевым Коротков встретился с верхушкой посадской и казачьей общин Самары и передал предложение Арапова о сдаче города. В ответ ему "сказали, чтоб ехал он обратно, а мы де его здоровье встретим с хлебом и солью, и просили при том, чтоб пожаловал приехать в Самару не на Рождество, а на другой день, дабы не зделалось в городе никакова помешательства". Видимо, зажиточные горожане хотели выждать еще какое – то время для окончательного выяснения ситуации, и боялись волнений в городе, которые могли бы обернуться против них.

Однако Арапов решил не откладывать захвата Самары, используя чрезвычайно благоприятную обстановку. На самом деле у него в отряде было только двести человек и всего две пушки, захваченные днем раньше в Красносамарской крепости. Атаман принял решение занять Самару самостоятельно и даже вопреки указу пугачевской военной коллегии, по которому "ему велено было не в Самару идти, но в Сок Кармалы, забрать с собою из крепостей жителей для нападения…" На это решение его толкнула обстановка в городе, сочувствие жителей пугачевцам, бездействие гарнизонного командования. Эти причины предопределили бескровный характер переворота в городе.

Утром 25 декабря в Самару вначале прибыл небольшой отряд из четырех человек под командованием И.Жилкина, который опечатал кабаки с находящейся там казной, встретился с должностными лицами и вместе с ними организовал торжественную встречу И.Арапова и его основных сил. Ему помогали бургомистр И.Халевин, купеческий староста И.Бундов, цеховые А.Чумаков и С.Анчуркин, купец Д.Уключенов. По свидетельству очевидцев, к посланцам Арапова, остановившемся в доме бургомистра, "приходили разнаго звания на поклон люди, а особливо старшие и лутчие в городе". Жилкин выехал из Самары на подводе, для того чтобы предупредить атамана о готовящейся встрече. Повстанцы находились в семи верстах от города. Арапов остался доволен полученным известием и двинулся с отрядом к Самаре. Навстречу ему направились горожане. Возглавляли их священники с крестами, иконами, евангелием и руководители посадской общины с калачами. За ними шли остальные жители. Процессия двигалась под перезвон колоколов и духовное пение.

Впереди отряда ехал Арапов. За ним несли четыре знамени, на дровнях везли две пушки с ящиком пороха. Атаман сошел с лошади и приложился к образам, приказал идти в церковь и отслужить молебен. Встречающим он высказал благодарность, что без боя и драки отдали город и пообещал, что за это Пугачев сделает Самару губернией. После молебна в соборной церкви бургомистр огласил пугачевский манифест от 2 декабря 1773 года, указ Военной коллегии Арапову о наборе добровольцев на службу. "После выхода из церкви палили из пушек и угощали жителей вином". Должностные лица городского магистрата сохранили свои посты. Арапов постоянно с ними общался, принимал их на своей квартире, бывал у них в гостях, принимал подарки для Пугачева. Атаман в своем рапорте Пугачеву писал:«Сего декабря 25 числа со всею вверенною мною командою я под город Самару подошел, из коего города все жители, вышед мне навстречу, со всем освященным собором, со святыми образами, с молением встретили, и без всякого бою и пролития крови его императорскому величеству покорились… Близ же города Самары окольные селы и деревни жители все в подданство покорились его величества, от которых частыми розъездными меня уверяли, что еще неприятельской силы следуют в город Самару гусаров в числе шестисот человек, и при них орудия двенадцать пушек…».

В городе были разграблены дома помещиков. Конфискации и обыски не обошли даже некоторых видных горожан лояльных к власти. По приказу Арапова жителям Самары раздавали бесплатно хранившуюся на казенных складах соль по пять фунтов каждому. Раздача соли проходила организованно с записью в особую книгу. Мероприятия повстанцев встречали сочувствие у горожан, и пребывание их в Самаре не сопровождалось никакими репрессиями. Позднее на допросах, исполняющий обязанности палача при Арапове показал, что за время пребывания в Самаре никого не сек и не умерщвлял.

За время пребывания в городе отряд Арапова пополнился, но все же не мог противостоять приближающимся карательным войсках. О них докладывали разведчики атамана из ближайших сел и деревень. Он обратился за помощью к жителям и, в отличие от Балахонцева, такую помощь получил. Среди вышедших по набату утром 29 декабря на лед Волги, чтобы дать отпор наступающим от села Рождественно карателям, были сын бургомистра, купцы Таганцов, Чабаев и другие самарцы.

Плохо вооруженные и практически необученные военному делу пугачевцы не смогли сдержать удара регулярной полевой команды, насчитывающей около пятисот опытных пехотинцев и кавалеристов под командой майора Муфеля. В этот же день отряд Муфеля ворвался в Самару. В их руки попало двести человек пленных и вся артиллерия восставших. Взятие Самары стало первым крупным успехом в развернувшемся широком наступлении правительственных войск. Арапов с остатками отряда отошел к Алексеевску. Сама Екатерина II оценила действия Муфеля под Самарой как пример для подражания.

Некоторые самарцы поспешили переметнуться на сторону победителей. Священник Вознесенского храма А. Михайлов передал команде Муфеля крестьянина из отряда Арапова и помог в поимке Короткова. Депутат Д.Рукавкин намеренно отстал от горожан, вышедших на сражение, спрятался на церковной колокольне и потом выбежал встречать победителей. Но эти случаи были скорее исключением. Сам Муфель доносил, что ему "все в Самаре жители более оказывают суровость, нежели ласки". Более того, несмотря на опасность, некоторые горожане укрывали у себя людей из отряда Арапова, уходили вслед за разбитыми повстанцами из города. 7 января 1774 г. после ожесточенного боя восставшие оставили Алексеевск. Это означало для них прекращение борьбы за Самару.

Вскоре в город прибыли еще две легкие полевые команды, и общее командование войсками принял генерал-майор П.Д. Мансуров. Следствие, проведенное Мансуровым и Державиным в Самаре, показало, что все жители виновны в переходе города на сторону восставших. Поголовное наказание было бы бессмысленным. Двое солдат повешены на городской площади. Десять человек были выпороты батогами и освобождены. Также был выпорот плетьми бургомистр И.Халевин. И еще была наказана часть военных чинов и священнослужителей. Самару удалось усмирить, наводнив город регулярными частями и запугав арестами и публичными наказаниями.

Ирина Крамарева Музей им. П. В. Алабина

9 января 2019