САМАРСКИЕ ПАЦИЕНТЫ ДОКТОРА ПАСТЕРА

26 октября 1885 г. микробиолог Луи Пастер на заседании Французской Академии наук сделал доклад об открытом им «предохранительном» способе лечения бешенства или водобоязни, как тогда называли эту болезнь. «Исследования Пастера показали, что сила вируса болезни не есть величина постоянная, и ее можно варьировать, по произволу ослабляя или усиливая жизнеспособность микроба, и, прививая ослабленного микроба, вызывать более или менее легкую болезнь, гарантирующую от самостоятельного заболевания». Так родилась идея «предохранительного» лечения с помощью серии прививок, которые делают организм невосприимчивым к вирусу бешенства еще до появления первых признаков болезни.

После публикации доклада к Пастеру начали обращаться люди, укушенные бешеными собаками, и за 4 месяца курс предохранительных прививок прошли 350 человек. Результаты этого лечения легли в основу нового доклада 1 марта 1886 г., в котором Пастер «представил фактические данные в подтверждение его метода лечения водобоязни» (из 350 пациентов умер только один),и поставил вопрос об устройстве специального учреждения для прививок против бешенства. Как сообщала пресса, «идея создать в Париже институт для лечения бешенства прививками была встречена весьма сочувственно: «К нам в Париж будут посылать для лечения укушенных собаками из всех стран Европы и даже из Северной Америки». И действительно, в лечебницу доктора Пастера начали прибывать больные практически со всех концов света. В их числе были и жители нашего города.

Первым пациентом доктора Пастера оказался трехлетний Митя Каляпин (в прессе неверно указывалась его фамилия - Колябин). Об этом случае сообщили «Самарские губернские ведомости»: «В воскресенье 9 марта (1886 года) в Самаре на Воскресенской улице (совр. Пионерская) собака искусала трехлетнего мальчика Дмитрия Колябина. Когда по вскрытии собаки было установлено, что она была бешеная, отец укушенного, небогатый самарский мещанин (Алексей Каляпин был саранским мещанином – Г. Г.), понятно, пришел в ужас от постигшего его сына несчастия, и совершенно растерялся, считая его погибшим. Но, по пословице «Свет не без добрых людей». Когда об этом происшествии было доложено полицийместером начальнику губернии, его превосходительство тотчас же предложил на обсуждение городской думы: не признает ли она возможным отправить искусанного бешеным животным мальчика на средства города в Париж к известному доктору Пастеру. Сверх всякого ожидания, городская дума, несмотря на значительное количество гласных, настоятельно требовавших отпуска известной суммы из городских доходов для отправки мальчика Колябина для лечения в Париж, по некоторым соображениям большинством голосов не нашла нужным тратить городские деньги на подобные надобности».

О каких же «соображениях» идет речь? Как явствует из журнала заседания думы, такое решение действительно было неожиданным. Гласные, не возражавшие против того, что «подание искусанному мальчику помощи есть нравственная обязанность города», и согласившиеся с тем, что сумма в 1000 рублей «вовсе не велика», спорили лишь о том, стоит ли отправлять в качестве сопровождающего городского врача, который мог бы «изучить способ лечения Пастера». Только гласный Злобин, считал, что «оказав помощь одному, надо будет оказывать и потом в подобных случаях и другим пострадавшим», «просил обратить на это внимание и сообразить, может ли город располагать достаточными для сего средствами. По его мнению, это дело губернского земства, которое обладает большими средствами». Так или иначе, когда городской голова предложил решить, согласна ли дума послать названного мальчика в Париж в лечебницу Пастера, большинством голосов это предложение было отклонено.

Далее газета сообщала: «Такой отказ думы не охладил, однако, усердия лиц, близко принявших к сердцу бедственное положение мальчика Колябина: 17 марта больной мальчик уже отправлен в сопровождении врачей Хардина и Паршенского в Париж на средства частных лиц (врач Паршенский поехал на свой счет), причем, инициаторы этого дела предполагают покрыть издержки на путешествие путем подписки и сбором устраиваемого в скором времени благотворительного концерта». И действительно, «для покрытия расходов по отправке ребенка с отцом и доктором в Париж к доктору Пастеру на излечение» 20 марта в здании Коммерческого клуба был проведен музыкальный вечер, а 3 апреля зале Благородного собрания членом Общества врачей Самарской губернии И. И. Гауэнштейном была прочитана публичная лекция «О водобоязни (бешенство людей и животных)».

«Сочувствие самарского общества к участи этого ребенка сказалось в столь искренней и высокой мере, что нам без слов остается только занести самый факт в нашу летопись. С особенным удовольствием заканчиваем эти строки сообщением, что предупредительность управления Оренбургской железной дороги к отъезжавшим докторам с больным ребенком вышла даже за обычные пределы любезности: им не только предложены бесплатные билеты в 1-й класс до Моршанска, но о бесплатном проезде посланы телеграфом ходатайства и в управления последующих дорог».

Самарское общество с интересом следило за ходом лечения Мити Каляпина в Париже, которое подробным образом освещала «Самарская газета». «Из писем, полученных на днях из Парижа от самарских врачей Хардина и Паршенского видно, что путешествие их обошлось благополучно, и они прибыли туда на седьмой день по отъезде из Самары. Во время пути больной мальчик чувствовал себя очень хорошо, и раны его по дороге закрылись. По приезде в Париж наши путешественники водворились в одной из парижских гостиниц, и в тот же день отправились к Пастеру, который со следующего дня и начал ежедневно делать больному по одной прививке яда бешенства. Всех прививок предполагается сделать 10, и через 15 дней после последней мальчик, вероятно, будет отпущен домой. Что этот мальчик выздоровеет – в этом Пастер не сомневается, так как случаев неудачного лечения укушенных собаками в его практике еще не было. По словам Хардина и Паршенского, они и прибывший с ними больной с отцом пользуются вниманием как со стороны проживающих в Париже русских, так и со стороны французов. У Пастера врачи бывают два раза в день, изучая в его лаборатории способ прививки людям и животным яда бешенства, а также и все то, что относится к изобретенной им методе лечения водобоязни».

В распоряжении редакции «Самарской газеты» оказались письма В. Н. Хардина и В. А. Паршенского одному из местных врачей, и отрывки из этих писем были также опубликованы. Так, в частности В. Н. Хардин писал: «Из телеграммы, посланной в день приезда, Вы уже знаете, что доехали мы благополучно. Теперь, осмотревшись в Париже, сообщаем о том, как доехали и что успели увидеть по приезде. Ребенок переносил дорогу отлично, и уже в дороге раны наполовину закрылись. Ехал он с отцом до Варшавы частью в третьем классе, частью во втором классе. От Варшавы же мы, чтобы иметь их постоянно на глазах, везли во втором классе. Это было тем более необходимо, что если везти их в третьем классе, пришлось бы ехать пассажирским поездами, а это удлинило бы пробег вдвое.

Итак, мы, переночевав в Варшаве, прибыли в Париж только на седьмой день. Израсходовано денег на проезд до Парижа 266 рублей. Что будет стоить содержание в Париже - еще не известно. В день приезда, тотчас после водворения, отправились к Пастеру. Им прививки делаются в 10-м часу, а мы в 10 ½ приехали только в Париж. В этот день он нам только назначил час, когда явиться назавтра для начала лечения. И действительно, в условленное время была сделана прививка. В успехе лечения больного он не сомневается, так как не было случаев неудачи после укуса собакой. Затем вот уже два дня мы присутствовали при прививках кроликам, при вскрытии их, при приготовлении мозга впрок, как материала для дальнейших опытов, и, наконец, прослушали лекцию о том, как приготовлять обеспложенный бульон, как его сохранять, и как культивировать в нем различных микробов».

Здесь речь идет о составных частях изобретенной Пастером вакцины: зараженной вирусом бешенства и особым образом высушенной мозговой ткани кроликов и специальном растворе для приготовления инъекций. Прививками вируса бешенства от одного кролика другому Пастер достигал различных степеней ослабления вируса, а последовательными прививками вакцины различной силы он добивался формирования иммунитета к болезни.

В свою очередь, В. А. Паршенский сообщал: «Вот уже третий день, как мы в Париже. Доехали благополучно, устроились также недурно. Радушие к нам не только русских живущих в Париже, но и французов, полное. О больном нашем могу сказать, что раны его почти поджили, и ему уже сделаны две прививки 25 и 26 марта. Ему, как укушенному собакой, Пастер делает одну серию прививок, т.е. 10 прививок (в тяжелых случаях больным делалось по две и даже три серии прививок – Г.Г.). Излечение его, согласно имеющимся до сих пор практическим данным, не может подлежать сомнению. Таким образом, прививки окончатся 3 апреля, а по прошествии 15 дней после последней он, может быть, будет отпущен Пастером. Время его отправки, конечно, трудно определить.

Перейдем к рассмотрению самого лечения. Перенесемся в кабинет профессора Пастера на один из его приемов больных. На столе у окна в кабинете поставлены от 10 до 30 бокальчиков с эмульсией мозгов различной степени ядовитости. Около стола стоит помощник (Праваца), который обязан наполнять шприцы и передавать их профессору Гранше, который уже делает прививания. Наконец, около входной двери стоит сам профессор Пастер и делает вызов больных. Все больные разделены на разряды соответственно следующим для них на сегодня степени яда. Прививание начинается всегда с вновь прибывших, начинающих лечение больных. Они все обязательно проходят мимо Пастера, который почти к каждому обращается с добрым словом, и затем направляются к профессору Гранше, чтобы получить прививку».

            Сам профессор Пастер в это время был уже довольно пожилым и не очень здоровым человеком, о чем в своих мемуарах рассказывал доктор И. И. Мечников: «Придя в маленькую лабораторию барака, расположенного в так называемом Латинском квартале Парижа (на улице Воклена), наскоро устроенного для предохранительных прививок против бешенства (осенью 1887 года – Г.Г.), я увидел дряхлого старика небольшого роста с полупарализованной левой половиной тела, с проницательными серыми глазами, с седыми усами и бородой, в черной ермолке, покрывавшей коротко остриженные волосы с проседью. Поверх пиджака на нем была одета широкая пелеринка. Болезненно бледный цвет лица и утомленный вид подсказали мне, что я имею дело с человеком, которому осталось жить недолгие годы, быть может, лишь несколько месяцев». К счастью, профессор Пастер прожил еще 8 лет, и умер только в 1895 году. В этом же году в возрасте 12 лет в Самарской губернской земской больнице от воспаления легких скончался Митя Каляпин.

            (Продолжение следует)

15 июля 2021